Forensic linguistics

An interesting case is reported by Eagleson in Gibbons (1994), which involved a ‘farewell letter’, apparently written by a woman who had left her husband, but who in fact had been murdered by him. The letter was compared with a sample of her previous writings and a similar corpus of those of her husband. Eagleson concluded that the letter had been written by the husband of the missing woman, and when presented with this compelling evidence the husband confessed to having written it himself and to the murder. The features identified by Eagleson in both the disputed letter and the husband’s corpus of texts included marked themes, the deletion of prepositions and the misuse of apostrophes, as well as grammatical features such as omissions in the present tense inflections and in the weak past tense ending -ed. Table 41.2 is a summary of Eagleson’s analysis: H represents the husband’s corpus, F equals the farewell letter of disputed authorship, and W indicates the wife’s set of texts.
While the majority of forensic work does not yield such startlingly neat results, Table 41.2 gives an indication of the power of using corpora to analyse texts of this type. Had these personal comparative corpora not existed or not been analysed, it is unlikely that the killer would have confessed since he had denied any involvement in his wife’s disappearance until he was presented with the parallel corpora evidence.
It is not only the use of large corpora such as COBUILD or the British National Corpus which enables forensic linguists to contribute to casework. The internet is increasingly being used as a resource for linguistic analysis, although there are certain caveats which need to be applied to its use.

O’Keeffe, A. & McCarthy, M. (2010) The Routledge Handbook of Corpus Linguistics. London and New York: Routledge. (p. 583)

Моўнае распластаванне

Калі мне ўпершыню даручылі перакласці невялічкі дакумент на мову, я была шакавана.
Выгадаваная Яначкаю, Ёвін ды Яўгенам выключна на тарашкевіцы, з купкай тамоў Караткевіча на паліцы, я пісала ўсё як ведала: Менск, Горадня, места, Расея, абедзьве.
Сеўшы рэдагаваць, Яўген пераправіў мае прыгожыя словы на ўсялякую наркамаўскую агіду: Мінск, Гродна, горад, Расія, абедзве.
Я плакала ад крыўды.
Вось і цяпер – пішаш паціху нешта афіцыйнае, а ў галаве вірыцца: ня варта, абедзьвюх, мядзьведзь, ведзьмедзь і нават малюхнае рэвалюцыйнае недзьведзянятка 🙂

Çaufy

Демократичен и либерален французский язык, или очередная хохма про девиц:)

Неграмотные лоретки писали письма при помощи словарей, но имён – увы – в словарях не было. И случилось одному gentilhomme получить записку от особы, заинтриговавшей его накануне необыкновенным остроумием. Девушка подписалась Sophie, при этом не использовав ни одной буквы, которая должна фигурировать в этом имени: Çaufy :)))

I am 19 years old

Представим себе гипотетическую ситуацию. Последовательный перевод в формальной обстановке. Предположим, для протокола. Фразу вроде «Ну ёпта, бля, мне ж, это, ебать сука, 19 нах» перевести довольно просто. I am 19 years old. А что должен делать переводчик, когда поступает фраза «Ебать сука нахуй бля»?

1. Переводить ругань – не вариант.

2. Можно сказать: «нецензурная лексика», но такой перевод не даёт никакой информации, в то время как оригинальная фраза её не лишена.

3. Сказать что-то вроде: «Подозреваемый разочарован». Но так тоже нельзя, ибо во-первых, это будет суждение переводчика, что недопустимо. Во-вторых: а вдруг он не разочарован, а разгневан? Обескуражен? Возмущён?

4. Попросить уточнить высказывание. (Что _гипотетически_ сделала бы я:).

Названия снега у эскимосов

Новая обёртка старого спора о количестве названий снега у эскимосов.
Дэвид Беллос привёл пример кофейного жаргона (или ток-кофи, как его удобно назвали бы в Папуа – Новой Гвинее). Если вы зайдёте в «Старбакс» и попросите просто «кофе», бариста посмотрит на вас с недоумением, потому что это слово для него абсолютно ничего не выражает. В местном кофеолекте Беллоса есть по меньшей мере 37 более конкретных слов для этого напитка, и избегая конкретного термина вы введёте собеседника в заблуждение или попросту не добьётесь желаемого результата.
Ну и, чтобы два раза не вставать, список справочных ресурсов для неутомимых казуистов:

1) Сто снежных слов в русском языке http://anthropology-ru.livejournal.com/529027.html (реально меньше, но всё равно порядочно)

2) «Тематический эвенско-русский словарь для оленеводов» Христофора Иннокентьевича Дуткина. Использовать с осторожностью, ибо в данном споре это аналог ядерного чемоданчика. Кажется, именно из него я постила великолепные трёхсложные термины, умещающие в себе смысл сродни «полуторагодовалый оленёнок с пятном в виде звезды на лбу, белым гольфом на левой передней ноге и бурым пятном на крупе, рождённый по весне в четвёртом помёте».

3) Обезжиренная версия предыдущей бомбы. Статья «Прилагательные “белый”, “чёрный” в эвенском языке» госпожи Поповой, в которой упоминаются 63 слова для обозначения масти оленя. http://cyberleninka.ru/article/n/prilagatelnye-belyy-chyornyy-v-evenskom-yazyke

Ну а тем, кто выше всего этого, напоминаем:

4) эскимосы – это собирательное название для группы народов; одних только языков у них с дюжину наберётся;

5) эскимосские и алеутские языки агглютинативны, и, вооружившись суффиксами, можно из любого корня новых слов наштамповать не меньше, чем романов у Донцовой.